на берег, взял с собою художника Михайлова и лейтенанта Демидова; лейтенант Лазарев отправился на катере, с ним были медико-хирург Галкин, лейтенант Анненков и мичман Новосильский. Все офицеры и гребцы вооружены на случай неприязненных поступков островитян. Когда мы подошли к коральному берегу, о который разбивался большой бурун, и, без опасения повредить гребное судно на подводный коралл пристать было трудно, на берегу к сему же месту сбежались до 60 мужчин, число коих беспрерывно умножалось. Некоторые были с бородами, волосы на голове у всех не длинные, а курчавые, чёрные; островитяне среднего роста, тело и лицо, загоревшие от знойных солнечных лучей, бронзового цвета, подобно как у всех островитян сего Великого океана; детородные части закрыты узкою повязкою. Все были вооружены длинными пиками, а некоторые в другой руке держали деревянную лопатку, коею, как и в Новой Зеландии, неприятелей бьют по головам. Женщины стояли поодаль у леса саженях в двадцати, также вооружены пиками и дубинами; с пупка до колен тело их обвёрнуто тонкою рогожею.
Лишь только мы приближились, чтоб пристать к берегу, островитяне все с ужасным криком и угрозами замахали пиками, препятствуя нам приставать. Мы старались ласками, бросая к ним на берег подарки, привлечь и склонить их к миру; но в том не успели. Брошенные вещи охотно брали, а допустить нас к берегу не соглашались. Мы выпалили из ружья дробью поверх голов их, они все испугались, женщины и некоторые из молодых людей отступили подалее в лес, а прочие все присели. Видя, что сим никакого вреда им не делаем, они ободрились, но после при всяком выстреле приседали к воде и плескали на себя воду, потом дразнили нас и смеялись над нами, что им никакого вреда сделать не можем. Сие явно доказывает, что смертоносное действие огнестрельного оружия им неизвестно. Видя исходящий огонь из ружья, вероятно, заключали, что мы их хотим обжечь, для того мочили тело водою, которую черпали руками из моря. Когда шлюп «Мирный» подошёл, и по сигналу пущено было с оного ядро из пушки в лес выше островитян, все испугались, присели и мочили тело водою; женщины и некоторые молодые мужчины бежали и зажигали лес на взморье, производя длинную непрерывную линию ужасного огня с треском и сим прикрывали своё отступление на великое пространство. Из подарков они больше всего обрадовались колокольчику, которым мы звонили. Я бросил им несколько колокольчиков, предполагая, что приятный их звон установит между нами согласие; но лишь только приближались гребные суда к берегу, островитяне с ужасным криком от большой радости приходили в великий гнев.
Таковое упорство принудило нас возвратиться. Упорство сие, конечно, происходит от совершенного неведения о действии нашего огнестрельного оружия и превосходства нашей силы. Ежели бы мы решились положить на месте несколько островитян, тогда, конечно, все прочие пустились бы в бегство, и мы бы имели возможность без всякого препятствия выйти на берег. Но, удовлетворив своё любопытство в довольно близком расстоянии, я не имел особенного желания быть на сем острове, тем паче, что хотя и представилось бы небольшое поле к изысканиям по натуральной истории, особенно по части кораллов, ракушек и несколько по части растений, но как я натуральною историею мало занимался, а натуралиста у нас не было, то пребывание на берегу мало бы принесло пользы. Не желая употребить действие пороха на вред островитян, я предоставил времени познакомить их с европейцами. Когда мы от острова уже довольно удалились, тогда из лесу на взморье выбежали женщины и приподняв одежду, показывали нам задние части тела своего, хлопая по оным руками, другие плясали, чем вероятно хотели нам дать почувствовать слабость сил наших. Некоторые из служителей просили позволения, чтоб островитян наказать за дерзость, выстрелить в них дробью, но я на сие не согласился.
По наблюдениям широта острова оказалась 17° 49’ 30» южная, долгота 140° 40’ западная. Самое большое направление на NO шестнадцать миль, широта семь миль. Остров сей я назвал остров Моллера, в честь контр-адмирала Моллера 2-го, который имел флаг свой на состоявшем под моим начальством 44 пушечном фрегате «Тихвинской Богородице». От острова Моллера, дабы придти в широту 16°, я шёл на N, склоняясь к О.
9 июля. Ночь была лунная; ветер тихий от востока и по мере уменьшения широты места нашего переходил в северо-восточную четверть.
В полдень мы были в широте 16° 46’ 21» южной, долготе 141° 1’ 54» западной; имели склонение компаса 6° восточное.
Теплота по термометру в тени доходила до 20,2°; в полночь до 19°. Я не заметил, чтобы кто из служащих со мною жаловался на беспрерывный несносный жар во время плавания между тропиков.
10 июля. От полудня до шести часов утра следующего дня ветер непрестанно колебался, заходя и отходя на два и на три румба; я из сего заключил, что мы простирали плавание под ветром у неизвестных островов. Видели одного большого кита; уже давно не встречали китов.
При рассвете с марса нас обрадовали извещением, что на ветре открылся берег, и в самом деле увидели оный на ONO; по рассвете начали лавировать, дабы подойти ближе. Лейтенанту Лазареву по просьбе его чрез телеграф, я позволил привести берег в полдень на О, для точного определения широты места.
Перед полуднем, когда шлюпы находились от острова в расстоянии двенадцати миль, островитяне удивили нас своею отважностью. С салинга усмотрели лодку, потом показалась другая, третья, и наконец всех до шести, идущих к нам. Приближась на небольшое расстояние от шлюпов, остановились и держались против борта; часто принимались кричать, но приставать к шлюпам никак не решались. Наконец, одна лодка приближалась к корме шлюпа «Мирный», потом подошла к шлюпу «Восток», и островитяне держались за верёвку, опущенную с кормы.
Все были среднего роста, более худощавы, нежели дородны. Телом и лицом смуглы и сим последним несколько отличаются от европейцев; волосы связаны в пучок на самом теме, бороды небольшие, живот почти у всех подтянут верёвкой, свитой из травы, детородная часть закрыта поясом, который составляет всю одежду для прикрытия их наготы.
Я желал получить хотя один упоминаемый пояс, но островитяне никак не хотели, их променивать. Сие служит доказательством, что обнажение части тела, прикрываемого поясом, почитают неблагопристойностью.
Лодки, на которых островитяне встретили нас в дальнем расстоянии от берега, длиною около двадцати футов, ширина их такова, что два человека могли сидеть рядом; сделаны из нескольких искусно вместе скреплённых досок; разрез лодок видом подобен невысокому кувшину; с одной стороны для равновесия отвод; вёсла почти такие же, как и у всех островитян сего океана. Лодки довольно хорошо ходят и для открытого моря